Из истории станицы Самурской Апшеронского района

Месторасположение станицы

Станица Самурская относится к числу горных станиц. Воспитанник Кубанской учительской семинарии В. Кобыляцкий – автор единственного труда про станицу Самурскую («Станица Самурская Кубанской области Майкопского уезда» 1885 г.) писал: «Местность, занимаемая ст. Самурской и её окрестностями, окружена горами, как бы венком». С востока на запад это вершины Главного Кавказского Хребта – Черная и Снежная. С северо-востока и востока её окаймляет линия гор так, что даже летом невозможно увидеть солнце раньше 7 часов утра. Самурская обильно окружена реками: приток р. Белой — Пшеха, (на правом берегу которой и расположена станица), Цице, Матузок (в переводе – верёвка), первое название — Псия, современное название — Матузка, Чинтари –левый приток р. Курджипса, Фа-Бого – левый приток р. Пшехи. Севернее станицы, в 6 верстах лежит озеро Самурское. Климат станицы умеренно континентальный.

Фото станицы

Основание станицы

Строится Самурская начала с апреля 1863 г., в 15 верстах от станицы Апшеронской, на реке Пшеха. Название свое получила от Самурского пехотного полка № 95, стоявшего здесь во время войны с горцами 1862-1863 гг. Полк этот был образован еще во время походов Петра I в Персию и за сражение на юге Дагестана, в районе реки Самура, стал называться Самурским.

Издревле здесь, в горах, жили черкесы (адыгейцы). По мере освоения этих территорий войсками русской армии, черкесы уходили все дальше и дальше, но продолжали совершать разбойничьи набеги на казацкие поселения. Жизнь казачьего населения оставалась все время напряженной. Потери во время походов против горцев были значительными. Казачья служба продолжалась от 20 до 50 лет, а фактически всю жизнь. Вокруг станиц, на холмах стояли вышки, сторожевые посты, оснащенные артиллерией. На них круглосуточно дежурили казаки, оборонявшие свои дома и зажигавшие костры в случае приближения врага. Станицы ко всему прочему были обнесены частоколом. В 1863 году, когда набеги еще продолжались, Самурская стала заселяться донскими, черноморскими и линейными казаками, а также крестьянами Харьковской и Полтавской губерний, причисленными к казакам Кубанского войска. Казаки начали прибывать на Кубань в начале мая 1863 года, а в Нижегородскую, Самурскую и Прусскую — указан точный срок прибытия — 15 мая 1863 года.

Из жизни первых поселенцев

О жизни первых поселенцев мы можем судить и по документам того времени – приказам командира Апшеронского полка подполковника Пистолькорса, на редкость исполнительного, добросовестного, заботливого и передового человека своего времени. Внимание основателя наших станиц было направлено не только на безопасность жителей, на устройство быта, обеспечение питанием, предотвращение болезней, лечение больных, на начало обработки земли и закладывание основ первого урожая овощей, картофеля, хлеба, но и на нравственную сторону, просвещение и культуру. Систематически объезжая строящиеся станицы, он отражал увиденное в своих приказах.

Из приказа А.В. Пистолькорса от 31 мая 1863 г.: «… Замечено мною, что жители Пшехской станицы, поселясь в ней в прошлом году, порыли землянки и удовольствовались тем, что устроили себе хоть какое-либо помещение на зиму, и вовсе уже не заботились о дальнейшей постройке, отчего развилась страшная болезненность в людях. А так, как станицы 26 полка со всех сторон окружены хорошим лесом, чем дается возможность строить деревянные, сухие и здоровые здания, то прошу станичных и воинских начальников станиц вверенного мне полка строго следить, чтобы в станицах впредь не рылись новоприезжающим жителям землянки, а прямо возводились бы деревянные хорошие дома, которые должны строиться не в середине двора, а прямо на передней черте отведенной каждому усадьбы и не боком, а фронтоном на улицу. Крыши домов должны быть без напусков впереди, а вразрез, на манер русских изб, и в переднем фронте дома должны быть два больших света (т.е. – окна)…».

«Проезжая через станицу Самурскую, — читаем мы обзор командира полка в приказе от 17 сентября 1863г., — я заметил следующие беспорядки». И дальше по пунктам перечисляются эти беспорядки и даются соответствующие распоряжения: «Дома в станице построены в высшей степени не рачительно и неаккуратно. Видно, что они поставлены более для счету, чем для действительной потребности жителей. Несмотря на предписание мое, дома построены слишком низко и слишком тесно, отчего при скоплении многочисленного семейства, при умывании детей и стряпанье кушанья, в продолжение зимы заведется нечистота, сырость и спёртый воздух. Окна слишком малы и потому не могут служить для очищения воздуха. Потолки в некоторых домах вделаны не в пазы, или так называемые четверти, которые должны были выниматься в верхнем венце сруба, а просто положены на сруб, отчего тепло не может держаться в хатах, которые будут остывать немедленно по окончании топки печей. Надзор за больными слишком слабый. Я нашел одно семейство, в котором мать и двое детей лежали больными, которых не только не навещал фельдшер, но даже отказал в хине, когда прислали к нему своего сына. Станицу Нижегородскую я нашел в еще худшем состоянии, чем Самурскую».

На фото: Первые поселенцы – казачья семья Лозицких. Из музея станицы.

В те времена на Кавказе болезни (особенно малярия, холера, оспа, тиф, цинга) изнуряли людей, особенно некоренных жителей. Достаточно сказать, что от черкесской пули погиб сосланный на Кавказ писатель-декабрист Бестужев-Марлинский в Адлерском укреплении, от тропической малярии умер в Лазаревском укреплении декабрист, поэт Одоевский. От холеры умерла в июне 1857 года вдова Нина Чавчавадзе-Грибоедова. Для предупреждения болезней принимались всевозможные меры в улучшении санитарных условий жителей, еще мало знающих местные возможности жизни и на первых порах, не получавших медицинской помощи и лекарств.

В статье М.И. Провозина «Первые переселенцы», автор приводит выдержки из приказов командира полка. В приказе от 10 ноября 1863 году командир полка писал: «Из донесения ко мне окружных медиков и начальников станиц о течении болезненности во вверенном мне полку я убедился, что число заболевающих и умирающих сильно в некоторых станицах, а поэтому предписываю станичным правителям принять к непременному и точному исполнению следующее:

1.«Воспретить жителям и войскам вырубать леса, ибо известно, что с вырубанием леса обнажается почва земли со всеми, веками скопившимися на ней листьями, ветками, кореньями и прочими растительными и животными телами, которые от свободного прикосновения солнца и ветра разом предаются гниению и заражают окрестный воздух, для чего необходимо ближайшие к станице леса заповедать, а рубить дальние.

2. Непременно заботиться о чистоте улиц. Не позволять ни войскам, ни жителям испражняться во всех балках и. под каждой загорожею станицы. Дохлый скот отвозить подальше от станицы и покрывать землею. В особенности наблюдать, чтобы по глухим улицам или вдоль станичного плетня или за оным не бросали околевших кошек и собак, что я неоднократно замечал во многих станицах. Строго смотреть за тем, чтобы каждая отдельная часть войска и каждое семейство жителей имели — первое за станицей, а второе — в своих дворах глубоко выкопанные отхожие места, которые по мере надобности зарывались бы землей.

3. Наблюсти за тем, чтобы в домах жителей соблюдалась возможная чистота, чтобы деревянные полы чаще вымывались, а земляные усыпались сухим песком или вымазывались коровьим калом; чтобы окна по утрам растворялись, а помои и другие нечистоты выливались далее от крыльца.

4. Заметно, что женщины заболевают и помирают более, чем мужчины, посему по совету медиков, предписываю, чтобы ни в коем случае и ни в одной станице я не встречал в настоящее осеннее время босых женщин, для чего принудить мужей купить им какую-нибудь обувь и шерстяные чулки.

5. Нечистота тела имеет самое вредное влияние на здоровье жителей. Я сам, убедился, что вши решительно заели некоторые семьи, в особенности переселенцев из государственных крестьян. Белье также никогда почти не моется: я видел на некоторых детях в станице Нижегородской рубашки, которые были грязнее всякой грязи. Предписываю начальникам станиц понуждать жителей ходить как можно чаще в бани, а в тех станицах, в которых их не имеется, устроить общие бани. В станице Нижегородской необходимо устроить две или три таких бани и отапливать их каждую субботу общими средствами станицы.

6. Замечено мною, что во многих станицах кладбища устроены слишком близко к огороже и что ямы для покойников вырываются слишком мелко. Предписываю избрать другие, более отдаленные места для кладбищ и ямы выкапывать не менее трех аршин глубины, за чем просить наблюдать священников.

7.«Непременно озаботиться станичным правителям, чтобы ни одно семейство не оставалось более в балаганах, для чего, если окажутся такие, у которых дома не окончены, то разместить их постоем по соседним хатам».

Из приказа А.В. Пистолькорса от 1 марта 1864 г.: «…. В настоящее время в лесах уже начинает появляться черемша. Так как растение это есть самое лучшее средство и верное средство от цинготной и других болезней, происходящих от худосочия и заражения крови, то предписывается начальникам станиц посылать по окрестностям разыскивать те места, где в лесах произрастает эта трава, и велеть жителям употреблять ее в пищу, как вареную, так равно и сырую. Черемшу эту, кроме того нужно квасить в кадушках, наподобие капусты, что составляет очень вкусную и здоровую пищу и хороший способ от цинготной болезни. … Употребление луку, чесноку, черемши, перцу, капусты и квасу суть самое верное средство против этой болезни. Поэтому внушать это жителям постоянно».

Казацкая утварь. Музей станицы.

На фото: казацкая утварь. Музей станицы.

В приказе от 20 февраля1864 года он писал: «Я надеюсь также, что употреблено будет все старание на разведение огородов, столь необходимых для здоровья жителей. Если для покупки семян понадобятся некоторым бедным жителям деньги, то выдать им таковые немедля в долг из станичных сумм. А если где таковых не окажется, то входить с представлением в полковое правление. Требовать и наблюдать непременно, чтобы каждый казак, даже самый бедный и неимущий, имел огород и чтобы в особенности сажались жителями капуста, бураки, лук, редька и красный перец. Надо также непременно разводить картофель, который служит, большим подспорьем в пище казаков».

«Просить священников помогать начальникам станиц в обязанностях, относящихся до здоровья и нравственности подчиненных. Просить во время воскресных служб внушать жителям лучшие правила давать келейные наставления тeм из них, которые слишком явно предаются распутству, и в особенности стараться вразумлять женщин, от которых более всего зависит нравственная сторона населения».

На фото: Батюшка станичной церкви с приходом.

Воинственные соседи

Шло время, Самурская росла и вскоре после заселения, в ней было 400 дворов. Но к середине 80-х гг. 19 столетия, население станицы резко уменьшилось до 100 дворов. По мнению Кобыляцкого, неспокойное соседство горцев во многом этому способствовало. Невозможно было выйти из станицы за дикими фруктами, за сеном, дровами, водой без сопровождения отряда казаков. Обычно адыги приходили в населенный пункт, вырезали мужчин, грабили, уводили в горы скот. Это были три человека, предположительно из банды Дзыбова, из аула Габукай Екатеринодарского уезда. Часто они рыскали прямо у станицы, за частоколом и, увидев станичан без охраны, захватывали их, расправлялись или уводили в горы. Особенно незавидна была судьба женщин, захваченных горцами. Историк В.А. Колесников в книге «Расширение военно-казачьей колонизации на Кавказской линии в 90-е г. XVIII — 60-е г. XIX в.» пишет о том, что «с горскими набегами женщины-казачки столкнулись уже в первые годы после переселения на Северо-Западный Кавказ. Степень безопасности женщин в условиях агрессии зависела от укреплённости станиц и обороноспособности конкретного участка линии, правильности выполнения ими режимного внутристаничного регламента, личных психологических и физических качеств казачек. Набеги не носили постоянный и ровный характер. Они во многом зависели от сезонности и эпидемиологической ситуации, от военных событий на Кавказской линии и цикла сельскохозяйственных работ в аулах. Так, наибольшее количество пленниц захватывалось закубанцами осенью — 45,5 % всех случаев». 94 % захваченных женщин, по мнению автора, становились пленницами. «Казачки могли стать женами свободных горцев или их рабов кавказского или российского происхождения, — читаем мы далее, — а также быть наложницами или работницами в доме хозяина. В большинстве случаев они принимали ислам, меняли имя и образ жизни на кавказский, что способствовало их глубинной деэтнизации. В условиях военного времени женщины выходили за пределы станиц под охраной. Если ожидалось нападение крупной партии горцев казачек могли не выпускать из станиц несколько дней и даже недель». Последнее появление банды черкесов в станице Самурской относится к маю 1877 г. 3 сентября 1880 г., когда по распоряжению начальника Кубанской области, главарь банды был уничтожен казаками-пластунами, набеги на станицу прекратились.

Следы пребывания воинственных адыгов и совершения ими набегов на первых поселенцев, по свидетельству В. Кобыляцкого, находятся вокруг станицы, где были найдены 8 чугунных пушек весом в 91 пуд 30 фунтов. Сами пушки заржавели, колеса с них сняли местные жители и использовали их на каменки в банях и сушильнях. Здесь же находили и многочисленную картечь.

На фото: чугунные ядра, черкесский меч, русское охотничье ружьё, штык. Из музея станицы.

Чугунные ядра различной величины жители до сих пор находят в огородах и под домами. Также на горе близ станицы найдены были и 7 черкесских мечей, где по предположению могла находиться кузница или проходить очередная «потасовка» с казаками.

Также к югу, северу, западу и северо-западу от Самурской находятся следы многочисленных черкесских курганов. Общее число их — 95. В 1865 г. по распоряжению бывшего в то время начальником станицы полковника Анисимова, один из курганов севернее Самурской был вскрыт. Там были найдены куски сгнившего дерева и несколько пуговиц от пояса.

На фото: черкесские пуговицы. Керамика. Из музея станицы.

Встречаются еще и курганы по бассейну р. Гогопс (левый, самый верхний приток Пшехи), в 16 верстах от станицы. Величина их такая же, но деревья, растущие на них (преимущественно, дубы в 2-3 обхвата), свидетельствуют об их древности. В них в 1864 г. полковым адъютантом Венеровским были найдены мечи и латы. Находки датируются временами Мстислава Удалого и после обнаружения были переданы через командира полка начальнику Кубанской области, полковнику Сумарокову-Эльстону. Последний передал их в Керченский музей.

Население

Уменьшение народонаселения станицы в сер. 80-х гг. 19 века исследователи связывают еще с несколькими факторами. Во-первых, климат горного Кавказа, резко отличающийся от климата средней полосы России. Именно воздействие непривычного для поселенцев климата вызвало лихорадку, унесшую в первый же год проживания до 1/5 населения станицы. Во-вторых, горные реки – стремительные, холодные, с каменистыми руслами также были непривычны для самурчан. Желающих перейти вброд сносило быстрым течением. В первые три года проживания казаков в станице утонуло 70 человек. В третьих: в станицу приехало 70 казацких семей с Дона. Именно донские казаки отличались пьянством. О чрезмерном употреблении спиртных напитков казаков в станице Самурской писал и командир Апшеронского полка подполковник Пистолькорс: «Казаки, которым отведены места на площади, занимаются устройством временных помещений для духанов (т. е. пивнушек), а не капитальными постройками, которые могли бы предохранить их семейства от болезненности, сопряженной всегда с дурным помещением». Вследствие пристрастия к «зеленому змею» через 5 лет донцов в станице осталось меньше 1/7 от первоначального количества. Часть умерли от губительной привычки, а жены их вернулись в прежние места обитания. Другие, пропив все до последней копейки, ушли на заработки или нанялись на военную службу, не возвратясь более в Самурскую. «В настоящее время, — пишет Кобыляцкий в 1885 г., — в станице Самурской жителей из донцов всего 8 хозяев (из семидесяти)».

В этническом отношении линейные казаки представляли собой достаточно разнородную смесь, но доминировали среди них великороссы. Однако к концу 80-х гг. 19 столетия по перечисленным выше причинам стали преобладать малороссы – т.е. крестьяне Харьковской и Полтавской губерний. К 1915 году в станице проживало более двух тысяч человек.

На фото: Первые поселенцы – казачья семья Гончаровых, занимались кузнечным делом. Из музея станицы

О характере поселенцев

Говоря о характере самурчан, историк отмечает интересную деталь: «Отличительною чертою характера жителей ст. Самурской служила честность: не было еще случая, чтобы из дома жителей была украдена какая-либо вещь. Никто еще не жаловался на пропажу вещей, потерянных на дороге, в окрестностях ст. Самурской: нашедшие тотчас представляют найденное в станичное правление. Убийств, грабежей, казнокрадства и поджогов в станице не было (со времени прекращения нападения шаек черкесов)». Но через пять лет после заселения, станица имела вид полуразрушенного аула. Подобную запущенность автор объясняет тем, что жители привыкли к тому, что в станице стоял полк солдат и четыре сотни казаков, которые трудились за них. Жители питались солдатским провиантом, некоторые имели средства, взимаемые за постой квартирантов. «Благодаря легким заработкам, жители привыкли к безделью, к праздной жизни» — писал исследователь. И только через 2, 5 года после основания станицы, когда черкесов выселили с гор – жители без страха могла рубить лес, собирать и сушить фрукты, ездить в другие станицы торговать, обменивать товары на хлеб.

Занятия самурчан

Основными источниками существования первых поселенцев во всех станицах были заготовка диких плодов (груши, яблок, орехов, кизила), охота и рыбная ловля. Все это давало хорошие доходы, но уже через два десятка лет охота и рыбная ловля стали предметом развлечения, так как хищническое истребление рыбы и животных привело к их уничтожению. И уже к 1900 году отдельные казаки стали заниматься гончарным, бондарным и кузнечным ремеслом. В Самурской развивалось кузнечное дело, были образованы кустарные производства по выработке пеньки, дёгтя из березы, изготавливали обода для колёс, занимались скотоводством, охотой. С началом XX века греки и иногородние начали выращивать табак. Очерк Кобыляцкого дает нам понять, что станица не была ни особо бедной, ни особо богатой. Нищих не было, богатых очень мало, в основном, население станицы было зажиточным. Внушает оптимизм вывод, который делает исследователь: «Такова станица теперь: в будущем же она может сделаться одной из богатейших станиц Северного Кавказа».

На фото: казацкая утварь. Из музея станицы.

Культура и образование

Определенное влияние на формирование устоев культуры кубанских станиц оказала культура адыгов, а также старообрядчество. Время с конца XVIII до середины XIX в. характеризуется нарастающим взаимовлиянием российского и адыгского населения в рамках многогранного процесса интеграции народов Кавказа в состав российского государства. Этот процесс включал в себя не только военную агрессию, но и торговые, дружеские и даже родственные отношения между обеими сторонами. Многие казачьи семьи брали на воспитание осиротевших детей горцев. Взаимное культурное влияние усиливалось через браки. Например, давалось разрешение на браки казаков с горянками с выплатой правительством «свадебного» пособия. Поддерживалась традиция куначества с закубанцами. Казачки перенимали у горянок новые способы приготовления пищи. Горские элементы проникали в модели одежды и обуви. Казаки приобретали кавказские породы скота и лошадей, а также огородные и полевые культуры.

Жизнь первых поселенцев была непростой: постоянная угроза нападения, землянки, болезни, неустроенный быт. Но, в первую же осень, в 1863 году, в еще не достроенной станице, казаки возвели деревянную школу на 2 класса для обучения детей грамоте. Поспособствовал этому командир Апшеронского полка станицы Апшеронской А. В. Пистолькорс, который понимал необходимость образования и делал все возможное, чтобы в станицах, затерянных в глухих горных местах, на самой южной окраине России, были открыты хотя бы примитивные школы. Исследователь Апшеронского района М.И. Провозин упоминает о приказе Пистолькорса от 11 октября 1863 года, где тот писал, обращаясь к начальникам станиц: «…С прекращением домашних работ и началом зимнего времени все молодые дети казаков остаются в совершенной бездеятельности, между тем, потребность образования сильно чувствуется в казачьем сословии, и, в настоящее прогрессивное время, ни один безграмотный казак не может быть произведен не только в офицеры, но чтобы каждый окончивший учение в школе мог бы прямо выдержать экзамены на офицера и поступить в другое учебное даже и в урядники …».

На фото: рубанки, кованные изделия.

Средства на строительство и содержание станичных школ предполагалось изыскивать только с общества. Ввиду чего, командир полка предлагал «внести каждой станице по 100 рублей и по 10 рублей с каждого офицера». Сам подполковник, показывая добрый пример, обязался единовременно внести 100 рублей и дал подписку ежегодно вносить по 30 рублей. На будущее он предлагал составлять общественные приговоры на уплату учителям и вносить с каждой станицы по 30 рублей серебром. Предлагалось офицерам подписаться на ежегодный взнос не менее 5 рублей и выделить по одному попечителю от станицы для контроля за расходованием общественных денег.

В приказе от 7 ноября 1863года командир полка рисовал будущее образования: «В школы выпишем учителей и книги из России и постараемся довести её до такой степени, чтобы каждый окончивший учение в школе мог бы прямо выдержать экзамены на офицера и поступить в другое учебное заведение в России. Кроме грамоты и наук в этой школе по образцу технологического института, будут учить различным мастерствам, так что если при выпуске из школы кто не захочет достигать чинов, то может заняться свободно каким-нибудь ремеслом».

Дело обучения осложнялось отсутствием учителей. К примеру, в станице Апшеронской до строительства здания школы, первым учителем был казачий урядник Еременко, ходивший по хатам и обучавший казачат грамоте. На первое время, пока нет учителей, Пистолькорс предлагал священникам взять на себя нелегкое дело обучения и воспитания.

В станице же Самурской в течение 10 лет после её основания совсем не было учителя. Сначала обучал грамоте дьячок, потом писарь (отставной унтер-офицер), далее станичный священник, через несколько месяцев переведенный в другой приход. Спустя два года на должность учителя был прислан чиновник, но через 1, 5 года он получил лучшее место и уехал из станицы. В 1884-1885 учебном году приехала молодая учительница с профессиональным образованием (имела свидетельство на звание учителя начального народного училища), но и та не задержалась надолго. При такой текучке кадров о качестве преподавания не могло быть и речи. К примеру, воспитанники писаря, отставного унтер-офицера, к сер. 80-х гг. 19 в., будучи уже взрослыми казаками, могли лишь читать по слогам.

Несмотря на трудности, предположительно в начале XX века, казаками станицы, рядом с первой школой, которая к этому времени стала клубом, была построена «семилетка» — на 5 классов, где учились дети с соседних окрестностей: с. Черниговского, Новых Полян и станицы Ширванской. Впоследствии, когда административным центром стало поселение Новые Поляны (Новые Планы – по старому), учебное заведение было перенесено туда. А прежняя школа была переоборудована под клуб, который действовал до пожара 1989 г.

На фото: ул. Красноармейская, школа. Фото из музея станицы.

Станица в советское время

Долгое время станица являлась административным центром. Здесь находились управление казачества (позже – сельсовет), школа, почта, церковь, Дом культуры, библиотека, проходила УЖД – узкоколейная железная дорога (остановка «103 пикет»). На улице Ленина работали пекарня, магазин, стационар на 15 койкомест с родильным залом. Больница во главе со своим бессменным фельдшером Ниной Константиновной Казаковой, 53 года проработавшая на своем посту — обслуживала более 1300 человек с окрестных сел и станиц — Черниговской, Ширванской, Новых Полян, Мезмая.

Особо хочется сказать о площади станицы. Площадь любого поселения складывалась как центр общественно-политической, нравственно-патриотической и культурно-просветительской жизни. Там проходили сходы, собрания, народные и религиозные праздники, гуляния, парады, демонстрации, мероприятия спорта и отдыха. Площадь в центре станицы Самурской является уникальным памятником истории и культуры, имеющим не только местное культурное, но и региональное значение. Исторически она несла в себе несколько объектов культурного наследия: церковь, Дом культуры, библиотека.

Рубрика: История